Долгожданное совращение - Страница 19

Доминик прошла так близко, что даже немного задела его. Ксавье услышал, как господин Анисе сказал дочери:

— Открой дома окна…

Окончание фразы он не расслышал из-за привокзального шума. На Доминик была серая юбка чуть выше колен и легкая замшевая курточка. В руке она держала небольшой дорожный чемоданчик из непромокаемой клетчатой ткани, который поставила затем перед собой. Тем временем ее отец искал взглядом указанный в билете вагон. Найдя наконец нужный номер, он решил подняться внутрь и внимательно осмотреть купе.

Доминик ждала его на платформе. Юная, обаятельная, похожая на фею, она устремила свой взгляд на суетящихся людей, но, казалось, не видела их. Ксавье, опасаясь, что Доминик повернется и случайно заметит его, инстинктивно съежился и еще глубже уткнулся носом в журнал, содержание которого совершенно его не интересовало. Ему было наплевать, о чем сообщалось в рубриках спортивных новостей или светской хроники, все мысли вертелись только вокруг Доминик.

Господин Анисе вышел из купе и теперь, стоя на платформе рядом с дочерью, очевидно, давал ей последние наставления. Ксавье украдкой наблюдал эту сцену, сожалея о том, что из-за шума тележек носильщиков и громких голосов пассажиров и провожающих, ему не удается услышать, о чем они говорят.

Неестественно высоко держа развернутый журнал, Ксавье вскоре почувствовал дрожь в руках, ему захотелось поскорее избавиться от необходимости скрывать свое лицо. Второпях он купил один из самых скучных и неинтересных журналов и теперь, невольно обращая внимание на помещенные в нем материалы, начинал испытывать даже некоторое раздражение.

Он осторожно посмотрел на большие вокзальные часы. Поезд должен был отправиться через шесть минут. Внезапно Ксавье пришло в голову, что господин Анисе может остаться на платформе до самого отправления поезда, желая на прощание помахать дочери рукой. Это обстоятельство сильно затруднило бы для Ксавье возможность незаметно пробраться в вагон. К тому же, журнал мог помешать ему определить, когда закрываются двери.

Это обеспокоило его, но уже в следующую минуту, искоса глядя на господина Анисе, он понял, что отец Доминик не слишком сентиментален. Казалось, он уже сказал все необходимое дочери и теперь имел вид удовлетворенного человека, сумевшего до конца выполнить свою миссию провожающего.

Папаша спокойно наблюдал, как проводник проверяет билеты пассажиров, строго следя за тем, чтобы среди проносимых вещей не было ничего взрывоопасного.

Ксавье отметил, что часы показывают без трех минут девять. Не может быть, чтобы ее отец не ушел, не такой он человек, успокаивал себя Ксавье, мучительно и напряженно следя за заботливым папашей. В этот момент по радио стали объявлять, на каких станциях останавливается руанский экспресс. После простого и короткого предупреждения «внимание» перрон практически полностью опустел.

Доминик поднялась на подножку вагона, помахала рукой и попросила отца уйти. На прощание тот послал ей воздушный поцелуй, повернулся и быстрыми шагами направился к выходу.

У Ксавье не было ни времени ни возможности рассмотреть как следует лицо господина Анисе. На протяжении всего времени ожидания отец Доминик только один раз повернулся в профиль, а в основном стоял к нему спиной. Он произвел на Ксавье впечатление влиятельного и зажиточного горожанина, никогда не испытавшего ни в чем недостатка и успешно решающего все свои жизненные проблемы. Грузный, широкоплечий, высокого роста, он быстро удалялся в сторону выхода.

Поезд отходил через две минуты. Теперь медлить было нельзя, и, свернув журнал, Ксавье устремился к дверям ближайшего вагона. Да, мне крупно повезло, что папаша не стал дожидаться отправления поезда, рассуждал он, поднявшись по трем ступенькам вагона и пробираясь вперед по узкому темному коридору. Если бы он остался, мне не удалось бы преподнести мадемуазель Анисе такой замечательный сюрприз.

Ксавье не учел возможности внезапного отправления поезда. Ощутив резкий толчок, он чуть было не упал и, судорожно ухватившись за ручку двери какого-то купе, невольно нажал на нее. Она распахнулась, и он заметил, что там, в кромешной темноте, растянувшись на банкетках, продолжают крепко спать двое проводников. Он осторожно прикрыл дверцу и направился дальше по проходу в сторону вагона первого класса, где должна была находиться Доминик. Наверное, она сейчас скучая смотрит в окно на мелькающие железнодорожные пути и платформы на фоне темнеющего вечернего неба, подумал он. А может быть, уже задремала, убаюканная монотонным постукиванием колес.

Добравшись наконец до ее купе, он остановился, не решаясь сразу войти, потом, осторожно взявшись за ручку двери, тихо приоткрыл ее.

Доминик широко распахнула глаза от удивления:

— О! Ксавье, как вы здесь оказались? Что вы здесь делаете?

Он спокойно стоял, засунув руки в карманы своей куртки, и улыбался.

— Я поражен! Какая счастливая случайность, что и оказался рядом с вами в одном купе, милая Доминик! Наверное, это судьба, что я снова встретился с вами в руанском экспрессе в тот момент, когда вы собрались и очередной раз отправиться отдыхать на юг. Помните, как мы познакомились таким образом несколько месяцев назад? Тогда вы были в прекрасном голубом костюме, который вам очень шел. Я помню каждое мгновение нашей встречи.

— Вы пришли из-за меня? — неожиданно перебив его, спросила Доминик, с надеждой делая ударение на последних словах.

На какое-то мгновение Ксавье растерялся, не зная, что ответить. Он понимал всю важность этого вопроса и пытался представить себе, как будут дальше развиваться события. Это, конечно, зависело от его ответа. Может быть, ему стоит пригласить Доминик к себе? Утром, когда они приедут на свою станцию, ему, наверное, следует ей сказать: «Доминик, я приглашаю вас к себе в Монрож. Там вы не будете чувствовать такое одиночество, как у себя в загородном доме. Ведь это очень скучно и утомительно для девушки проводить летние каникулы за городом в полном одиночестве».